Форум-Блог. Парки. Зоны отдыха

Сегодня уфимцы любят гулять у озера с лебедями в саду Аксакова. И почти никто не знает, что при Аксакове этого красивого водоёма и не было вовсе. Вместо озера и ровного участка между Фрунзе и Пушкина был овраг с безымянной речкой. В доме, стоявшем у самых истоков этой речки, 20 сентября 1791 года родился наш великий земляк Сергей Тимофеевич Аксаков.

В 1803 году император Александр I утвердил план Уфы, по которому кроме расширения города на северо-восток, предполагалось проложить новые улицы поперёк давно существующим Казанской, Ильинской и Голубиной (ударение на букву у). Новые улицы первоначально так и назывались – поперечные (по тогдашнему написанию –поперешные). Планировалось засыпать несколько оврагов или построить мосты через них. Но в 1821 году в Уфе произошёл грандиозный пожар, и все силы были брошены на связанные с этим неотложные дела. Правда, пожар «способствовал украшению»: сгорело несколько домов, мешавших прокладке новых улиц. В октябре 1822 года работы на новых (поперечных) улицах были закончены. Вместо мостов через овраги с целью экономии предпочтение было отдано насыпям.

В середине XIX века всей бывшей усадьбой Аксаковых владел купец 1-й гильдии Кондратий Блохин – владелец одной из самых известных уфимских фирм, более века делавшей значительный вклад в благоустройство и культурное развитие Уфы. Однако главные доходы фирме давали спиртоводочные и пивоваренный завод. Даже на вновь приобретённой усадьбе Кондратий Игнатьевич устроил небольшой водочный заводик, открыл питейный дом и ресторан. Его сын и наследник Александр Блохин построил в саду в 1875 году театр и посадил большое количество берёз. В 1884 году усадьба с садом и постройками перешла на торгах к М.В. Пупышеву, а ещё через четыре года бывший сад Блохина стал собственностью Василия Ильича Видинеева, в честь которого сад долгие годы назывался Видинеевским. Весной 1894 года, уже при последнем хозяине сада, появился тот летний театр, что до сих пор остаётся в памяти многих уфимцев.

В 1920-е годы сад, расположенный на месте бывшей усадьбы Аксаковых, стал носить имя одного из гонителей «дворянского» писателя – наркома просвещения СССР А.В. Луначарского. Молодёжь сократила длинное название, и появилось ставшее известное всей Уфе новое имя любимого места отдыха – «Лунный». Ежедневно летом с 8 часов вечера и до полуночи в нём играл духовой оркестр. Работали павильон-читальня, бильярдная, ресторан, на эстраде ежедневно давались концерты. Здание ресторана, как и театра, было деревянным – ещё видинеевским – и открывалось только на лето. Зимой на озере работал каток, и выдавались коньки напрокат. Кстати, история пруда в саду Аксакова также ведёт начало с 1822 года, когда хозяева земли, располагавшейся на территории бывшей усадьбы Аксаковых, воспользовавшись появлением насыпи через ручей и овраг, решили использовать её как запруду и устроить в овражке искусственное озеро.

В 1956 году был построен новый главный вход в виде арки с колоннами и установлена металлическая изгородь. Тогда же появилась площадка для аттракционов, комната смеха, киноплощадка и фонтаны. В саду установили популярные в те годы гипсовые скульптуры. Их остатки можно было видеть вплоть до 1990-х годов, а вот памятник Ленину, установленный в 1957 году упал (или, возможно, был повален) в ночь накануне дня рождения вождя в 1990 году.

В середине 1960-х годов из самых благих побуждений впервые было нарушено очарование старого сада: вместо гранитной крошки на большинстве дорожек появился асфальт. Почва в связи с этим была утрамбована, и нарушен сток воды из родников, подпитывающих озеро. Образовалось небольшое болото, на которое никто не обращал внимания несколько лет. По этой причине погибло много берёз, посаженных ещё при Блохине. Взамен них стали сажать ивы и акации. В 1968 году берега пруда укрепили плитами. Серьёзный удар по саду был нанесён в 1969 году, когда с южной стороны, вдоль улицы Фрунзе, началось строительство громадного панельного корпуса кабельного завода. Зимой солнце вообще перестало появляться в «Лунном». Да и летом стало неуютно и шумно. К тому же завод захватил часть территории сада под хозяйственные объекты. В 1989 году, в преддверии 200-летнего юбилея С.Т. Аксакова сад получил имя нашего знаменитого земляка. В 1991-м были произведены некоторые ремонтные работы и безо всяких видимых причин (утверждалось, что в целях пожарной безопасности) снесён Летний театр, ставший за свою почти вековую историю визитной карточкой сада, да и самого города. Чуть позже у входа со стороны улицы Пушкина были безжалостно спилены огромные тополя-осокори, по преданию посаженные самими Аксаковыми. В последние десять лет сад Аксакова заметно изменился: облагорожены берега озера, выложены плиткой дорожки, открылось кафе «Аленький цветочек». 

Полтора века назад на пустой площади между губернаторским домом и Воскресенским кафедральным собором гуляли только коровы да овцы. Прибывшего в 1867 году в Уфу для руководства губернией Сергея Петровича Ушакова такая ситуация не устраивала, ведь «пастбище» располагалось прямо под окнами его резиденции. Кварталом ниже зеленел сад, появившийся благодаря С.А. Аксаковой, супруге предшественника Ушакова на посту начальника губернии. Зато на примыкавшем к дому бульвару ненасытные уфимские козы «доедали» деревья, высаженные по инициативе всё той же Софьи Александровны.

Сергей Петрович решил продолжить добрые традиции: по его предложению площадь у дома губернатора облагородили сотнями деревьев. Заодно губернатор оставил о себе добрую память – парк-то назвали Ушаковским.

Учтя печальный опыт, для защиты от домашнего скота посадки сразу же окружили приличной оградой, так что лет через двадцать пять – тридцать здания, окружавшие парк по периметру – дом архиерея, Духовная семинария, присутственные места, мужская гимназия, сам губернаторский дом – на фоне разросшейся рукотворной рощи стали как будто ниже. Лишь окружённая берёзами колокольня собора по-прежнему возвышалась надо всем.

Несмотря на зловещую табличку при входе «Нижним чинам и собакам вход воспрещён», парк стал самым привлекательным местом для отдыха уфимцев. Здесь их ждали качели, карусель, беседки и павильоны, летний кинотеатр «Мир» и единственный в городе фонтан, украшенный скульптурой бегущих от дождя детей. По аллеям парка гоняли и наезжали на гуляющих лихие велосипедисты. Городские власти пытались с ними бороться, но не очень успешно.

Впрочем, что говорить о простых обывателях, если не смогли защитить даже самого губернатора Н.М. Богдановича. Только уже перед эсерами-боевиками: в мае 1903 года начальник губернии был убит неподалёку от Воскресенского собора. Позже на месте его гибели была выстроена часовня.

Отдалённая от центра парка западная часть постепенно превратилась в место уединения выпивох, а также гнездовья ворон и галок. Поэтому вполне понятно, почему на этом месте вскоре появилась спортивная площадка (в советское время превратившаяся в стадион «Динамо»).

В годы революции и гражданской войны в парке были произведены захоронения погибших. Сейчас на этом месте устроен мемориал, на котором, впрочем, указаны лишь фамилии Ш. Худайбердина и А. Чеверёва. В 1934 году здесь же был похоронен Народный поэт Башкирии Мажит Гафури.

Сразу после революции Ушаковский стал парком Свободы, затем получил название ЦПКиО. К 1934 году Воскресенский собор был разобран, на его месте позже появилась танцплощадка. Тогда же в парке стали устанавливать шапито для цирковых представлений. После переименования парка в честь Александра Матросова были снесены ажурные чугунные ворота, на которых почти три десятилетия за разными вывесками скрывалась надпись «Ушаковскiй паркъ». Вместо них построили арочные ворота, украшенные барельефами Ленина и Сталина. В 1951 году в парке установили памятник Матросову работы скульптора Льва Эйдлина (точно такой же появился и в Московском парке Победы г. Ленинграда).

В конце 1970-х – начале 1980-х были убраны все аттракционы, сломан кинотеатр «Идель» (бывший «Мир» и «Юлдуз»), варварски уничтожен дореволюционный фонтан, выкорчеваны многие деревья. И разумеется парк перед обкомом КПСС получил имя Ленина. 

Сад этот за свою более чем вековую историю сменил множество названий. Был он и садом Попечительства о трезвости, и имени губернатора Николая Богдановича, и Егора Сазонова. Сорок лет носил имя Салавата, потом почему-то стал имени Н.К. Крупской. С весны 2004 года вновь носит имя Салавата.

Своё название гора получила по фамилии Случевских, в частности, Капитон Случевский был вице-губернатором Оренбургской губернии (в которую тогда входила и Уфа) в 1830-е гг. Но ещё раньше, в 1790-е годы, в доме на тогда ещё безымянном косогоре жила семья Аксаковых. В июне 1900 года при большом стечении народа состоялось открытие сада. Уже тогда вход в него украшали великолепные чугунные ворота, а над обрывом красовались две изящные беседки. Были устроены спуски к реке, крутой склон для предотвращения осыпания укрепили плетнями. И, говоря нынешним языком, была организована пешеходная зона: улица Воскресенская (ныне Тукаева) и Случевский переулок были превращены в большой бульвар, тянущийся от Ушаковского парка и губернаторского дома до нового сада.

На шестом десятке своего существования парк неожиданно пережил второе рождение. В 1956 году готовился к сдаче первый мост через Белую у Оренбургской переправы. Арочная конструкция очень эффектно смотрелась на фоне старинных деревянных построек над обрывом реки. Но уж как-то очень назойливо к востоку от сада на Случевской горе среди равномерной застройки выделялся глубокий овраг, по старинной российской привычке «украшенный» мусором и помоями. Тогдашние отцы города и республики решили пейзаж облагородить в минимальные сроки и с небольшими затратами. Собрали архитекторов. Но предложения последних сводились к тривиальнейшему решению – озеленить склон и овраг.

Вся беда была в том, что молодые деревья лишь лет через десять смогли бы скрыть неприглядную картину – овраг и огороды за ним (на фоне утверждений «Уфа – индустриальный центр» картофельные поля чуть ли не в центре города выглядели, по меньшей мере, архаизмом). А красоты хотелось уже сегодня. И тут молодой специалист Зинаида Гудкова неожиданно предлагает идею висячего моста поперёк оврага. Такое решение всем сразу понравилось. Через несколько дней проект был готов. Зинаиде Ивановне излишне мощными показались предложенные В. Кондрашковым пилоны, но работы уже шли вовсю, и обсуждения были признаны неуместными. В следующем году мост уже был привычной деталью панорамы этой части Уфы. В то же время в парке к уже имевшемуся павильону-читальне были добавлены небольшое кафе и детские аттракционы, возле моста была построена третья по счёту беседка, и увеличившийся старинный парк стал одним из любимейших мест отдыха.

К сожалению, работы по озеленению были выполнены чересчур старательно (ландшафтные архитекторы у нас как были в дефиците, так и остались), в результате всего лишь лет десять въезжавших в Уфу умилял вид висячего мостика и беседок над обрывом. Потом всё закрыл нахальный американский клён и тополя. В 1960 г. в парке был установлен бюст Салавата (скульптор Т. Нечаева), но через семь лет при переименовании парка его, не долго думая, убрали. В середине 1980-х «разнокалиберные» беседки были заменены на однотипные – в соответствии с изображёнными на старых фотографиях. Но в последующие 5-7 лет сад пришёл в запустение: были разломаны все (!) гипсовые скульптуры, выломаны перила беседок, сгнил настил мостика. Лишь года три назад сюда вновь зачастили свадебные кортежи. А весной 2004 года, как бы в дополнение к старинным воротам, в парке были установлены чугунные беседки, по рисунку повторяющие прежние деревянные. 

В 70-х годах ХIX века здесь проходила граница Уфы. Стояли ворота, увенчанные головой Иоанна Предтечи, за воротами открывался вид на приземистую, близкую к пирамиде формой, церковку. А вокруг неё – царство мёртвых – Ивановское (или Иоанновское) кладбище. Вечный покой здесь обретали самые видные жители города – дворяне и купцы. «Меня обрядили, положили под образ. На грудь положили небольшой финифтяный образ Тихона Задонского. Мать молилась, а кто-то из близких поехал к Ивану Предтече заказать могилу возле дедушки…», – писал о том, как его чуть не похоронили, сын купца и внук уфимского городского главы Михаил Васильевич Нестеров.

В 1880-е годы, в связи со строительством через Уфу железной дороги, к северу от кладбища выросли многочисленные дома Северной слободы, и привычный звон колоколов порою стал сменяться легкомысленной граммофонной пьесой. Но даже бурный 1917 год не сломал поначалу привычный уклад этого тихого уголка.

А через семь лет смерть всего одного человека в далекой Москве спровоцировала начало конца обители покоя. Для памятника вождю мирового пролетариата понадобился мрамор. «Каменоломню» нашли буквально под рукой – на противоположном конце улицы Бекетовской (нынешней улицы Мустая Карима): под натиском мозолистых рук строителей нового мира стал рушиться «мир насилия» – были разграблены надгробия могил бывших «эксплуататоров», не могущих уже ни ответить, ни хотя бы возразить.

В «безбожную» пятилетку церковь была снесена, священнослужители репрессированы. И символом эпохи вновь покатилась голова Иоанна Крестителя с ворот разорённого кладбища.

В 1950-е годы улицы вокруг парка стали застраиваться жилыми домами, появилось здание управления железной дороги. Неизвестно, что чувствовали архитекторы Дворца пионеров и школьников, возводимого прямо на месте могил и уничтоженной церкви, но работникам хлебозавода, некоторые корпуса которого попали на территорию кладбища, хорошо знакомо состояние непонятной тоски, связанной с грустной историей этого места печали. А единственным памятником в районе бывшего Старо-Ивановского кладбища теперь является бюст Ивана Якутова, неизвестно, правда, почему сюда попавший.

Местом отдыха горожан окрестности Солдатского озера стали еще в конце XIX – начале ХХ века. Во всяком случае, в Отчете о деятельности Уфимского попечительства о народной трезвости за 1902 год прямо сказано, что народные гуляния «устраивались на открытом воздухе за Ивановским кладбищем близ Северной слободы». Попечительство о народной трезвости своей целью ставило предотвращение пьянства среди населения. Члены попечительства следили за правилами торговли крепкими спиртными напитками, читали лекции о вреде пьянства (вы не поверите, народу на них было много), ставили спектакли, организовывали работу чайных и библиотек. Например, в народном доме Попечительства в Северной слободе была читальня, библиотека и постоянная сцена.

Место гуляний было выбрано из-за близости домов рабочих Северной слободы, и на гулянья приходили преимущественно железнодорожные служащие, рабочие, мастеровые и приказчики, немало встречалось и интеллигенции.

Сразу после революции парк получил имя революционера Ивана Якутова. В 1952 году в центре парка у вечного огня был установлен его бюст работы Тамары Нечаевой. После этого памятник перемещали два раза: долгое время он стоял перед входом со стороны улицы Ленина, затем оказался в глухом углу у ограды.

2 мая 1953 года в парке открылась детская железная дорога; будочки с дежурными, шлагбаумы и даже мост через путь – восторгу юных посетителей парка не было предела. Все 10-15 минут, что первый поезд, еще без пассажиров, двигался по «восьмёрке», паровоз гудел, а одуревшая от восторга ребятня бежала за вагонами и орала во всё горло. 

Место это в самом центре Уфы, сто лет назад было, пожалуй, одним из самых грязных. Всё дело в том, что здесь находилась водоразборная будка, и каждый день к ней приезжали десятки подвод с бочками для воды. Грязь не просыхала даже летом: вода из бочек расплёскивалась, а колёса телег тщательно перемешивали её с землёй. А до этого на протяжении многих лет уфимцы обеспечивали водой себя сами: брали её из реки Белой, колодцев и родников. С ростом города горожане стали ощущать её недостаток, ведь из-за наличия гипса вода в колодцах была слишком жёсткой. Родники давали хорошую воду, но её было мало (в справедливости этих слов многие убедились на собственном опыте в дни «фенольной» эпопеи). С появлением в 1898 году в городе электростанции появилась возможность создания водопровода. Уфимский инженер С.М. Кирпичников предложил оригинальный проект забора воды из «гравиальных отложений реки Белой», используемый и сегодня: в скважины-колодцы на берегу реки поступает вода, прошедшая естественную фильтрацию через слои гравия и песка. Строительство первой очереди водопровода, рассчитанной на подачу 110 тысяч вёдер воды в сутки, продолжалось с апреля 1899 года до начала 1901 года. В начале ХХ века и появилась на Верхнеторговой площади водоразборная будка.

Революция 1917 года, гражданская война и последующая разруха нарушили установившийся порядок, в том числе и в обеспечении водой. Неподалёку от будки – на противоположной стороне улицы Егора Сазонова (Коммунистической) в бывшем здании Городской думы разместился Уфимский горсовет. Советские чиновники не захотели мириться с грязью в центре города: 1 мая 1924 года на месте водоразборной будки был заложен памятник Ленину. Но ещё в апреле прошёл 10-дневный (!) конкурс на лучший проект памятника вождю мирового пролетариата. Победил в нём техник-строитель и сын известного в городе кирпичного заводчика Дмитрий Михайлович Ларионов (позже он был главным архитектором города), за что и получил вполне заслуженную награду – пять золотых червонцев.

Со скульптурой вождя дело обстояло хуже: за короткий срок (а памятник предполагалось открыть уже к 7-й годовщине революции) никто не брался изготовить даже бюст Ленина, запроектированный Ларионовым. Пришлось искать готовую скульптуру в столице. Как раз в это время московский скульптор Исаак Абрамович Менделевич работал над памятником Ленину, установленным позже в локомотивном депо Октябрьской железной дороги. Ему была заказана железобетонная копия памятника, каковую он и сделал менее чем за полтора месяца. Седьмого ноября монумент был открыт, на постаменте его установили мемориальную доску с надписью: «В.И. Ленину трудящиеся г. Уфы. 1 мая 1924 года».

Уже на следующий год вокруг памятника был разбит сквер, специально для этого из Ленинграда был приглашён садовник Таврического сада. Территория сквера была обнесена кованой оградой. Буквально за год одно из самых неухоженных мест Уфы превратилось в маленький шедевр садово-паркового искусства. И хотя давно исчезли кусты акаций вдоль ограды, по сей день этот уголок города украшают высаженные в двадцатые годы липы и ели. А летом на протяжении уже восьмидесяти лет радуют отдыхающих великолепно оформленные газоны.

А вот мэтры социалистического реализма, прибывшие в Уфу в конце 1930-х, видом этого места остались недовольны. Прежде всего, комиссии по состоянию памятников вождю не понравилась работа Менделевича. И это несмотря на то, что последний был к тому времени известен как автор многочисленных скульптурных изображений по всей стране – Чкалова, Пушкина, Орджоникидзе, Фрунзе. Зато на счету председателя комиссии Сергея Дмитриевича Меркурова был памятник Ленину в зале заседаний Верховного Совета СССР и, главное, огромные памятники Сталину в Ереване, на канале имени Москвы и на ВСХВ (уменьшенная копия именно этого памятника появится в 1949 году и в Уфе).

Ещё до революции Меркуров приобрёл известность своими работами в стиле модерн. В ноябре 1910 года Меркуров снял посмертную маску Л.Н. Толстого, в январе 1921-го – В.И. Ленина. Заочный спор двух хороших мастеров был решён просто: место вождя в сквере заняла скульптура по типовой модели Меркурова (уфимский анекдот: в 37-м в Уфе даже Ленина посадили). Попутно при реконструкции были сняты и фонари, позже сдали в металлолом и кованую ограду, заменив её гранитным парапетом. А в начале 1980-х было снесено старинное кирпичное здание, которое, как кому-то казалось, портило вид на монумент. Остался пустырь, заметный до сих пор. В 1987 году было решено восстановить памятник в прежнем виде, благо скульптура работы Менделевича сохранилась (на территории завода «Гидравлика»). Но как раз во время проведения реставрационных работ и обнаружилось, что прекрасные мраморные плиты облицовки памятника сняты с надгробий (ситуация, кстати, не уникальная: памятник К. Марксу в Ульяновске, например, возводился по той же «технологии»). Так сложилось, что в угаре перестройки драма повторилась как фарс: памятником уходящей эпохе стоял на постаменте от снесённого Ильича рабочий с отбойным молотком, «зачищая» место для старого памятника. Поставить его не успели: после разгона ГКЧП а впоследствии и СССР, возвращение скульптуры вождя сочли неуместным. Кроме того, с памятника содрали герб СССР, а земной шар освободили от «цепей империализма». Получился памятник неизвестному мячику (имеются и более грубые названия). А ведь хотели как лучше. Но остался сквер с лучшими в городе пионами, в нём даже нашлось место для крайне редкой у нас белой акации. И несмотря ни на что сквер остаётся одним из любимейших мест отдыха. 

Когда принималось решение о возведении памятника Сталину в Уфе возле театра оперы и балета, имелось в виду, что здания, отделяющие его от сквера Ленина, с течением времени будут снесены. Образуется огромная площадь, а связанный с «проклятым прошлым» деловой центр комплекса Верхнеторговой площади да и сам базар исчезнут. Типовую гипсовую скульптуру по модели С.Д. Меркурова установили, а здания не тронули – учреждения некуда было выселять.

А ещё в 1937 году, перед приездом в наш город кандидата в члены Политбюро, сурового Андрея Жданова, местные власти «обнаружили», что в Уфе не то что памятника, а даже улицы Сталина в центре города нет. Ленинская улица пряталась где-то на окраине, а центральные магистрали носили имена эсера Егора Сазонова и никому в Москве не известного Петра Зенцова. Положение срочно исправили: Зенцовская и Ленинская поменялись названиями, а на бывшей Сазонова (а до того Большой Успенской) повесили таблички «Сталина». Тогда казалось, что на столетия. Но не прошло и четверти века, как таблички поменяли вновь – улица стала называться Коммунистической. Должно быть, существовала соответствующая директива из Москвы, уж очень неоригинально все бывшие улицы Сталина в разных городах враз стали Коммунистическими. Но в недавно присоединённом к Уфе Черниковске в то время уже существовала улица Коммунистическая, и городским властям для исполнения приказа в срочном порядке пришлось искать ещё одно новое название. Его подсказали состоявшиеся в том же году полёты Гагарина и Титова, так что поиски не были долгими – появилась улица Космонавтов. А в октябрьскую ночь 1961 года – ту самую, когда на Красной площади в Москве состоялись повторные похороны вождя – в сквер Сталина (напротив строящейся гостиницы «Агидель») пришли озабоченные люди. Подогнали кран, тросом обвязали вождя за талию, а чтобы не болтался на весу – накинули петлю на шею. Стащили с постамента, бросили в грузовик и увезли. В неизвестном, понятно, направлении. Может, кто знает, куда? Утром ошарашенные уфимцы обнаружили на месте памятника лишь небольшой газон.

Прошло почти тридцать лет, и однажды на глазах у всех был убран с пьедестала Владимир Ильич. Лишь позже выяснилось, что денег нет, и данная акция была объявлена не реставрацией, а сносом. 

Как ни странно это прозвучит, но столь привычного для нас сегодня сквера Маяковского лет пятьдесят назад ещё не существовало. Более того – не могло существовать: там, где сейчас разбиты клумбы и растут деревья, был большой овраг. Продолжение его видно и сейчас – достаточно перейти улицу Цюрупы. По краям оврага били многочисленные родники, образуя одну из уфимских речушек. Проходящие мимо люди могли наслаждаться концертами лягушек. Правда, многотысячные стаи комаров не позволяли надолго останавливаться у этого «заповедника». Даже тогдашнему первому секретарю обкома КПСС Игнатьеву, жившему неподалёку, не было от них спасения.

К концу 1950-х, когда из-за постоянной сырости дома попросту сгнили, городские власти решили, наконец, покончить с болотом в центре города. По дну оврага была проложена дренажная труба, сам он был засыпан гравием, а сверху – землёй (её возили на подводах из Старой Уфы). Дома снесли. Посадили берёзы, ели, сирень, установили несколько гипсовых скульптур.

В те же годы, то есть во второй половине 50-х, асфальтировалась и застраивалась магистраль, соединявшая Уфу и бывший Черниковск. Назвали её первоначально проспектом Маяковского, но в 1959 году вдруг (т.е. не в честь юбилея революции как обычно это бывало) переименовали в проспект Октября – видимо было решено, что с увековечением памяти пролетарского поэта переборщили. Одновременно в северной части Уфы появилась улица Маяковского. Зато имя поэта дали скверу. И столь удачным оказалось воплощение проекта благоустройства этого места, что своим детищем сквер считают (и вполне заслуженно!) многие – от строителей и проектировщиков, до первых лиц республики и города того времени. Начальники и руководители разного ранга назначали в сквере деловые встречи, а последние тридцать-сорок лет он оставался одним из любимых мест для прогулок жильцов стоящих рядом домов.

Любопытно, что ещё в апреле 1941 года газета «Красная Башкирия» писала: «На последнем заседании исполкома Уфимского горсовета жюри закрытого конкурса на памятник Маяковскому доложило результаты этого конкурса… Памятник лучшему поэту советской эпохи по проекту т. Вагина будет установлен в сквере имени Маяковского (около здания Башкирского академического и оперного театров) во II квартале 1941 года. Он представляет из себя пьедестал, оформленный под серый гранит, увенчанный бюстом В.В. Маяковского».

Но возле театра в 1949 году появился памятник Сталину, о Маяковском забыли на 10 лет. Лишь в 1960 году из Москвы прибыл памятник поэту работы народного художника СССР скульптора Александра Кибальникова (один из вариантов, но не копия открытого в 1958 году знаменитого московского памятника). Его установили в новом сквере в октябре того же года.

Окружённый жилыми домами и многочисленными учреждениями сквер остаётся весьма популярным и сегодня, несмотря на то, что почти не осталось скульптур в стиле социалистического реализма («девушка с обручем», «пионер», «мать и дитя»), нет и фонтанчика в его центре. Зато несмотря на все перестройки, каждый год на клумбах высаживается много цветов.

В конце 1960-х главный вход со стороны улицы Коммунистической был ликвидирован, а памятник поэту передвинули и повернули лицом к улице Цюрупы. От первых лет осталась ведущая в никуда берёзовая аллея позади памятника. Следует обратить особое внимание, что деревья, посаженные сорок с лишним лет назад, до сего дня не создают впечатление диких зарослей, что говорит о высоком профессионализме тогдашних озеленителей.

Если сам сквер четыре с лишним десятилетия своего существования прожил без особых потрясений, то переезд через засыпанное русло бывшей речки на улице Цюрупы два раза заставлял поволноваться городские службы: в 1969 году в яму, образовавшуюся от размывания гравия из-за плохого отвода воды во время дождей и таяния снега, провалились колёса троллейбуса. А ровно через тридцать лет история повторилась – на этот раз была ещё и смыта ограда на противоположной стороне улицы. К происшествию отнеслись серьёзнее и устранили, как представляется, причину провалов, соорудив прямой сток воды в овраг. Теперь улицу Цюрупы можно перейти и после сильного ливня (если, конечно, «ливнёвка» на забилась мусором), даже там, где ещё лет пять назад в подобных случаях из-за воды глохли двигатели машин у водителей, «не знавших брода». 

Пятьдесят с небольшим лет назад на карте Уфы Советской площади не было. Вдоль нечётной стороны улицы Пушкина, чуть ниже нынешней академии искусств, стояли несколько домов, из них два двухэтажных. После революции все снимавшие в них квартиры жильцы неожиданно для самих себя стали хозяевами.

В доме №93 до революции в разные годы жили: член губернской земской управы Гачечиладзе, архитектор губернского правления Долженко, учительница женской прогимназии Соколова. Одним из жильцов дома был ветеринарный врач Н.Н. Фосс. В середине 1920-х Фосс служил в санитарно-эпизоотической организации Башнаркомзема. Увлекался искусственным языком эсперанто и много фотографировал, но, главным образом, до 1917 года. Рядом с Фоссом жила семья бывшего бирского купца Льва Акимовича Кожевникова. Как и Фосс, Кожевников был востребован новой властью. Не бедствовавший и в прежнее время, при советской власти он продолжал заниматься хлебозаготовками и потому считался ценным специалистом. Сын его Михаил, будучи художником по образованию, работал в уфимских театрах – рабочей молодёжи (ТРАМ), юного зрителя (ТЮЗ), русской драмы. Но, кроме этого, любил он поэкспериментировать с фотоаппаратом. Главного в снимках Кожевникова – таланта художника фотографии – не могут скрыть ни пятна, ни царапины на снимке.

В 1937-38 гг. на чётной стороне Пушкинской, там, где прежде стояли дома известного уфимского купца и благотворителя Селим-Гирей Джантурина, появилось здание Совнаркома (архитектор Н. Зарубин). С тех пор в этой части Уфы стали проводиться первомайские и ноябрьские демонстрации. В начале 1950-х здание бывшего Новиковского пансиона (ныне в этом здании академия искусств) было надстроено и стало трёхэтажным, а уже к середине 1950-х годов были снесены почти все дома от улицы Советской до Цюрупы. По свидетельству очевидцев очень крепким оказался – его даже пришлось взрывать – кирпичный дом, принадлежавший прежде Павлу Артемьевичу Нагарёву, на углу Советской – напротив училища искусств. Нагарёву же (иногда писали Ногарёв), кстати, принадлежал и большой двухэтажный дом на другой стороне улиц, там где в советское время почти полвека находился роддом. В декабре 1955 года, когда достраивались здание Совнархоза (здание «Башнефти» уже стояло) на площади впервые появилась новогодняя ёлка, считавшаяся тогда в городе главной. А в ночь на 1 января 1967 года пробили куранты, установленные на здании, которое тогда занимала «Башнефть». Окончательно эта часть улицы Пушкина оформилась со сносом в середине 1960-х годов бывшего углового дома, принадлежавшего прежде некой Подашевской. В 1920-е годы в нём работала редакция газеты «Красная Башкирия». А когда-то там размещались почта и телеграф – собственно, потому нынешняя улица Цюрупы и называлась до конца 1920-х годов Телеграфной. Теперь на месте старой почты стоит административное здание.